Новости форума

Нет сообщений для показа

Онлайн чат

Онлайн чат сайта Микашевичи ру

Для перехода в онлайн чат, просто кликните на картинку. Это вынужденная мера для защиты от спама.

Достойная работа

Главная Микашевичи Исторические факты ПАЦАН С БАРАКОВ

Хотелось рассказать о бараках, даже не о самих бараках и общеизвестных фактах их истории, а о простых всех этих окружавших меня людях, прошедших через мою жизнь, так сказать, изнутри, без прикрас - как жили, чем дышали, что любили. Я полагал, что мои детские годы будут красочными - как палитра, но оказалось, что они банально, черно-белые, даже безразлично серыми.

Начало своего существования вообще - я стою в рубашечке-ночнушке босиком на холодном полу, прижимая к себе подушку, а какой-то дядька меня отчитывает. А я не могу ему объяснить, что младший брат Ленька захотел есть и я просто хотел его покормить! Я слез с печи, растопил плиту (в 4 года!) и нагрел кружку с водой на плите, нашел какой-то сухарь и накормил брата - он сейчас спит - можете проверить! А подушка мне нужна, чтобы по стелиться на плите - там же тепло!...

Нужно сказать, что на бараках дети часто оставались дома одни - родители, часто - оба, уходили на работу: такова была специфика жизни рабочих лесозавода. Отец был на работе и попросил своего отца (моего деда Сергея), что бы он проконтролировал нас с братом т.к. мама уехала "покупать" еще одного братика. Дед накормил нас и долго разъяснял мне, почему нельзя ложиться с подушкой на горячую плиту т.к. дом может сгореть. Вот так дед спас не только нас с братом, но и весь 10-й барак, ведь бараки тогда (да и сегодня тем более) были старые и сухие "как порох" и страшно даже представить последствия.

10-й барак - это общежитие для малосемейных - одна комната с печью в углу и 12-18 метров на семью. Обстановка была более, чем спартанская: одно окно, рядом входная дверь из которой зимой по полу видимо струился морозный холодный воздух, что приходилось все щели конопатить разным тряпьем и каждый раз, когда открывалась дверь, приходилось это тряпье поправлять. Под окном стоял единственный стол, в дальнем углу - кровать родителей (иногда ее заменял огромный сундук с вещами, как у моих молодых тогда родителей), а в другом углу - печь, спальное место для детей. Рядом - лавка с ведром воды, под лавкой различные чугунки и тазики, около печи - различные вилы-ухваты, кочерги и прочие женские "причендалы".

Таких "малосемеек" на бараках было 3: №№ 10, 18 по Фабричной и №17 - по пер. Фабричному. В этих бараках семьи долго не задерживались (в большинстве своем), хотя, были такие, кто и до последних своих дней жили там. А у кого подрастали дети - семья обязательно (!) получала квартиру побольше: кухня - около 18, а комната - до 25 метров. Особым работникам, чаще всего - специалистам, выделялись отдельные дома - "белые барачки", так мы их называли.

Из этого детства я вынес только два чувства: голод и холод, холод и голод. Ведь только-только, каких-то 10 лет, как кончились война. Рассказывала мамина сестра: родился я на большой церковный праздник - Стретенье. Мама - худая, как щепка, молока - нет, а ты - орешь, есть хочешь! В печи топили соломой : дров нет, пойди возьми - посадят. Соломой подогреют воду, заколотят, если есть, мукой - и вся еда. А тебе, разжевывали кусочек хлебного мякиша, заворачивали в холстинку, завязывали ниткой - и рот: "сусла" называлась. Сразу смолкал, а мы забрасывали тебя тряпьем - и за печь: бабка говорила : Бог- дал, Бог - взял. Ничего - вона как вымахал!.... И пускала слезу. (Она уехала на Север, в Воркуту молодой на работу, да там и осталась жить).

В 10м бараке было 14 квартир и вот отсюда и начинается моя осознанная жизнь на Бараках (пишу с большой буквы т.к. это для меня - эпоха или эпопея (как правильно?), во всяком случае - начало всех начал. Нужно сказать, что до 5 лет нас с братом выпускали гулять на улицу только, когда дома были родители, а так - мы попросту сидели в заперти, возможно поэтому и представлялось мне все в черно-белом цвете.Единственное яркое, цветное (!) пятно: это когда какая-то тетка пришла к нам, по-моему, почтальон и увидев меня, подарила (!) книжку стихов Агнии Барто! Мама отказывалась - нету денег, не надо... Но эта женщина настояла на своем и я стал обладателем ценнейшей и красивейшей книги, возможно, в своей жизни. А какие там были цветные, огромные картинки! Я часами рассматривал, кажется, каждую карточку, каждую нарисованную травинку. Может это и явилось одной из причин моего последующего увлечения чтения книг всех подряд, а также рисовать и наблюдать.

Теперь, с высоты прожитых лет, хочу низко поклониться этой неизвестной мне женщине, сотворившей такое чудо...Один стишок,который, думаю, знают многие - "Наша Таня громко плачет..." имел продолжение. Мама куда-то меня повела очень далеко, как мне казалось. Привела в какую-то комнату и мне дали в руки мячик. Он был не нарисованный, а настоящий ! Такой же, как в книжке, разделенный белыми полосами и покрашенный в синий и красный цвета! И это была не сказка, это была явь в облачении сказки, осязаемая! Я начал с ним играть: крутить, подбрасывать не обращая внимания, что мне говорили мама и какая-то тетка. И мячик, вдруг, выскочил из рук и покатился в дальний угол комнаты, а я застыл. Тетка крикнула: "Смотри и ты туда!" и меня одели и унесли от моей сказки. Потом, я плакал и просил купить мне такой вот и показывал руками какой - меня никто не понимал, а я просто не знал слова "круглый". Фотография до сих пор стоит у меня на серванте - ведь мама водила меня просто фоткаться в КБО.

Следующее, что помню ясно, это появление в семье третьего "братика". Мама привезла сверток и начала его разворачивать, а отец, со словами: "Что ты купила, показывай!" позвал нас с братом. Когда мама развернула сверток, Ленька спрашивает: "А где его писюн?". Отец ответил, что, видимо, когда отмеряли сколько - отрезали по ошибке. Мы с братом смотрели с жалостью на братика - как же ему больно при такой "вауке"! Потом мама закричала и побежала к Леньке, а тот, сосредоточенно сопя, пилил ножом свой писюн, стоя у стола. Хорошо, что столовый нож он держал обратной стороной (а нужно сказать, что у отца была мания по заточке ножей - и всегда хвалился своим ножом: "Не нож, а бритвин брат!"). Хватило тогда от мамы и брату, и отцу - за твои дурацкие шуточки, чуть дитя инвалидом не сделал, ну и , за компанию мне - почему не следил за братом....

Когда нас стало трое и мама пошла на работу на завод, мы оставались взаперти: "Надо сестричку смотреть!" Отец подвесил к потолочной балке люльку и мы с братом Вальку поочередно колыхали. Ну, это громко сказано - поочередно -я заметил, что когда колышет люльку брат, он тут же начинал клевать носом. И тут созрел план: я подсадил брата в люльку, положил кусок хлеба для суслы и раскачал их вместе в люльке. Скоро и брат, и сестра сопели дуэтом! А сам - на стол, открыл форточку - и фьють - на улицу, на свободу! Главное было вовремя заскочить назад, когда кто из родителей шел домой с работы. И кода, бывало и такое, брат вдруг заартачится, я предлагал, что когда придут и пустят гулять - он будет первым. Срабатывало. Но это было летом, а зимой было одно НО...одна пара ботинок на двоих, так что - ходили по очереди, кроме случаев, когда кто - нибудь не провинится - он оставался дома. Чаще это был я.

Знакомство с улицей (для меня - с МИРОМ) началось с внутреннего двора 10 го барака. Около каждого барака были т.н. "огороды" - по небольшому кусочку земли, чаще всего - около 1 сотки. С первыми морозами грунтовые воды замерзали поверх грядок и мы гоняли по льду, как на озере. Но лед был не везде одинаково крепкий: на разорах, где больше воды,он был крепче, где грядка - там, под коркой льда была грязь - иногда проваливались и по колено, и по пояс. Детей в 10м бараке было много - в среднем по 3 на семью. Проживали такие семьи как, Кишкевичи, Калиновские, Шпаковская, Морза, Михнюки, Кулакевичи, Наумовичи, много холостяков, которые долго не задерживались, по-моему одна Катя Гомон долго прожила. Нужно заметить, что бараки - это такая диаспора в Микашевичах, где все знали всех и обо всем. Старики говорили так: "Не успеешь подумать то ли пукнуть, то ли нет, а на другом конце бараков кричали - такой-то УЖЕ обкакался!". То, что жили дружно, один другому пакостей не делали, также как и не держали больших секретов - это правда.Были, иногда, крики, лаянка чаще среди женщин из-за детей. Особенно выделялась своим пронзительным, гортанным голосом еврейка Рая Кравчик с 19 го барака переулка Фабричного: ее было слышно очень далеко по поселку, что люди интересовались один у другого: "А чего это еврейка у сходилась?".

Но, собственно, пора и о Фабричной начать. Фабричная, в соответствии со своим названием, начиналась у завода: через соединительный канал между рабочим прудом и "запасником" или по другому - отстойником, был перекинут деревянный мост, для рабочих, ходивших напрямую на завод Фабричная улица прямо упиралась в дом Ляховцов со знаменитым садом, завистью всех пацанов. И этот дом, как утес,волнолом или молния в замке разрезал улицу на два рукава: западный - собственно сама улица Фабричная, а восточный - переулок Фабричный. Улица тянулась до самой Рудни, переулок - выходил на Ленинскую, посередине их пересекал пер. 1й Фабричный.



{module 20}

Комментарии  

 
+3 #2 mihail 14.04.2013 15:18
Спасибо огромное за оценку, Леонид, для меня лестно мнение такого знатока, как Вы! А продолжение будет - было бы востребование. И имя будет - люблю Чейза, а у него интрига - в конце
 
 
+5 #1 Leonid 14.04.2013 05:48
Прочитал с превеликим удовольствием. Так написать может только талантливый человек. Многие учатся этому долгие годы, и всё равно пишут с какой-то натугой, а здесь ...читаешь -- как ложку с вареньем облизываешь. Спасибо Пацану большое! Только имя свое в секрете держать не надо.
И еще, обязательно надо продолжить повествование. Раз есть такой дар, грех не поделиться с людьми воспоминаниями.